Николай Ларионов: «В 1984-м даже в мечтах никто не ожидал от нас победы»
В ноябре 2014-го исполнилось 30 лет со дня завоевания нашей командой титула чемпиона СССР. В интервью «ProЗениту» капитан золотого состава Николай Ларионов вспомнил, как команда готовилась к решающему поединку, рассказал, почему не спал три ночи после матча с «Шахтером», и признался, что не держит зла на Тенгиза Сулаквелидзе, из-за которого чуть не завершил игровую карьеру.
— Вы год не играли, вернулись в сентябре 1984-го и сразу же вышли на поле с капитанской повязкой. Как тогда выбирали капитана?
— Каждый год перед началом сезона проходило тайное голосование, выбирался не только капитан, но и его заместитель. Лет пять эти почетные должности время от времени переходили от Михаила Бирюкова ко мне и обратно. Начало 1984-го я пропустил, большую часть игр того периода вообще не видел, поскольку постоянно находился в санаториях на восстановительных мероприятиях, то в Сестрорецке, то в Сочи на грязях. Когда возвращался в город, за мной, как правило, присылали служебную машину и привозили на матчи или просто на базу пообщаться. Так что благодарен и Садырину, и ребятам: постоянно чувствовал их поддержку.
В августе я уже интенсивно тренировался и даже провел ряд встреч за дубль. Перед домашним матчем с ростовским СКА Павел Федорович поинтересовался, сумею ли отыграть 90 минут, или лучше ограничиться выходом на замену. И хотя я еще не набрал форму, но так уже хотелось на поле, что, стиснув зубы, вытерпел. Да и эмоции тогда захлестнули. Повязку, действительно, сразу передали мне от Бирюкова. И это не вызвало никакого удивления. Наверное, весной ребята так проголосовали. Но в следующем сезоне капитаном был уже Миша, я это точно помню. И так продолжалось до тех пор, пока он красную карточку в Одессе не получил в 1986-м. Повязка перешла ко мне на какое-то время. Потом уже у меня случилась неприятность.
— Вы об эпизоде, который произошел накануне матча с «Брюгге»?
— Да. Накануне приехала комиссия из Спорткомитета, которая проверяла состояние команды накануне старта в Кубке УЕФА. Возглавлял ее, по-моему, Вячеслав Колосков. Они появились на нашей предматчевой тренировке, когда она практически завершилась. Я уже вполне мог идти душ принимать, но решил остаться посмотреть, как ребята отрабатывают стандартные положения. Сам в этом не участвовал, поскольку стартовый состав был определен и я знал, что остаюсь в запасе. Сидел на мяче в центре поля и думал, что делать с болевыми ощущениями: была необходима операция на паховых кольцах. Ждать ли до окончания сезона? Комиссия прошла, посмотрела и удалилась. На следующий день объявили, что решено отчислить меня из «Зенита». Сказать, что это стало для меня неожиданностью, — значит ничего не сказать. Но в то время подобный нажим со стороны чиновников был возможен. Судя по всему, отстоять меня никто не сумел. Так что молча собрал вещи и уехал, а через день отправился в больницу на операцию.
— Как развивались события дальше?
— После отпуска пришел на собрание команды, принес свои извинения и был прощен.
— За что извинялись-то?
— За то, что подвел команду. Мне объяснили, что так надо обязательно сделать. На собрании присутствовал представитель Спорткомитета, да и журналистов собралось немало. Все ждали моего выступления. Контрактной системы тогда не существовало, поэтому обоюдные обязательства игрока и клуба были размыты. В сегодняшнем футболе такая история уже не может произойти.
— Вернемся к событиям осени 1984-го. Быстро набрали форму после длительного перерыва?
— Более-менее уверенно почувствовал себя лишь перед двумя заключительными турами. Тогда в Спортивно-концертном комплексе была неповторимая атмосфера. Эмоции просто зашкаливали. Ситуация ведь выглядела какой-то нереальной. В начале года никто не мог представить себе, что в ноябре окажемся в двух шагах от чемпионства. Даже мы сами. Конкуренция в чемпионате СССР была такой, что сейчас сложно представить. Традиционные фавориты — киевское и тбилисское «Динамо», «Спартак». Кроме того, сильно прибавили «Днепр» и минское «Динамо», уже становившиеся первыми в ходе двух предыдущих сезонов. А еще были «Шахтер» и «Торпедо» — команды, которые постоянно претендовали на призовые места. И мы их всех обошли!
Два последних матча проводили дома, вроде бы легче играть, чем на выезде. Однако ажиотаж был фантастический. Мы понимали, что не имеем права на осечку. Зрители в СКК располагались совсем рядом с полем. Бежишь по бровке и отчетливо видишь лица тех, кого чуть ли не каждый день по телевизору показывают: народных артистов, композиторов, поэтов и других уважаемых людей. Уверенность, что не упустим золотые медали, появилась лишь после победы над «Шахтером».
— Именно вы и забили тогда победный гол в середине второго тайма. Комбинацию эту, наверное, сотни раз на тренировках обкатывали?
— Конечно же, это была не импровизация. Мы отрабатывали вариант розыгрыша углового, когда Володя Клементьев, прекрасно игравший головой, делал скидку на дальнюю штангу. Так и произошло после навеса Славы Мельникова. Но и наигранной эту комбинацию не назовешь, поскольку я в тот момент должен был занимать совсем другую позицию — на подборе, если мяч из штрафной отобьют. Однако какая-то неведомая сила погнала вперед — на дальний угол вратарской. Мяч полетел с наклевом, я выскочил из-за защитника и подставил ногу, до линии было два-три метра. Вроде бы всё просто, но не сразу почувствовал, что, когда падал, содрал кожу с ноги о синтетический ковер. Подобное иногда на том покрытии случалось. В итоге три следующие ночи почти не спал, всё ворочался: врачи определили ожог, уж не помню какой степени.
В игре часто происходят события, которые логикой не объяснишь. Потом сам не можешь понять, почему поступил так или иначе. Вспомнить хотя бы мой гол в ворота сборной Португалии. Почему в той ситуации решился на удар? Мог и направо пас отдать, и слева кто-то из партнеров открывался, но чисто интуитивно пробил из-за пределов штрафной и попал точно в дальнюю девятку.
— Между матчами с «Шахтером» и «Металлистом» было четыре дня. Вас домой хоть на один вечер отпустили?
— Нет, конечно. Всё это время провели на базе, готовились. В те годы подобное считалось нормальным независимо от результатов и значимости матчей. За три дня до начала любой официальной игры начинался карантин. Это были очень неприятные периоды. Тренировались, а вечером играли в домино и другие настольные игры. Насколько помню, атмосфера была более напряженной, чем обычно. И шутили ребята как-то реже. Хотя, судя по разговорам, все были уверены, что чемпионство уже никуда не уйдет. Нам ведь в заключительном матче достаточно было вничью сыграть. Однако приехали в СКК, вышли на разминку и поняли, что от нас ждут только победы.
— В подобной ситуации первый гол — самый важный. И снова его забили вы.
— По стечению обстоятельств. После диагональной передачи удачно пробил с лета в дальний угол. На финишной прямой все наши голы оказались важными, назвать какой-то один из них золотым, наверное, неправильно. Боря Чухлов принес победу над «Торпедо», благодаря удару Славы Мельникова выиграли у «Днепра». А ведь эти команды тоже были нашими конкурентами. Решающими можно назвать и два штрафных Юры Желудкова в гостевой встрече со «Спартаком». Ведь тогда сумели оторваться от преследователей. Наша победа — командная, и каждый приложил к ней максимум усилий.
— Что почувствовали сразу после финального свистка матча с «Металлистом»?
— Прежде всего огромную радость. Повторюсь, никто даже в самых смелых мечтах не ожидал от нас подобного. Однако осознание значимости пришло несколько позже. Сначала просто порадовались. Потом поехали в ресторан. Столик, кстати, на команду сами заказывали. Уже потом какие-то организованные праздники начались.
— Всё могло сложиться иначе. Вы после травмы, которую нанес вам Тенгиз Сулаквелидзе, пропустили год. А могли вообще закончить играть в футбол. По иронии судьбы именно он был вашим конкурентом в сборной СССР.
— Тенгиз всегда действовал очень жестко, это был его стиль игры. На поле не разбираешь, кто рядом. В этот раз я ему подвернулся. А то, что мы в национальной сборной были претендентами на одну и ту же позицию, просто стечение обстоятельств.
— Он потом извинился?
— Мы с ним тот эпизод не обсуждали. Если начнешь в сборной разбираться, кто против кого неаккуратно в чемпионате сыграл, можно с ума сойти. Там мы защищали цвета своих клубов, а здесь — спортивную честь всей страны. И в том и в другом случае отдавали все силы без остатка, а там уж как игра сложится. Если с партнерами по сборной и касались клубных проблем, то на уровне шуток, подкалывали друг друга. У меня было очень много травм: и переломы, и лицо зашивали. Что же, каждый раз отношения выяснять? Да и от меня кому-то доставалось.
— События 1984 года, наверное, до сих пор приятно вспоминать?
— Конечно, хороший был год: и чемпионами стали, и сын у меня родился. Но мне приятно вспоминать не только этот сезон. В 80-е у нас была замечательная дружная команда. Сколько лет прошло, однако мы по-прежнему регулярно встречаемся, участвуем по мере сил в различных ветеранских соревнованиях. Уже всем за пятьдесят, а мы по-прежнему интересны друг другу.
